Les jours tristes…
4-го марта 2008 года, около 13:00, светлым солнечным днем, я бодро шагал по улице Октябрьской в городе Полтаве, прогуливаясь, дыша свежим воздухом а также ища что-либо, достойное фотоснимка. Моя «фотоохота» не слишком-то ладилась в тот день: фотоаппарат, висящий в кобуре на поясе, за всю прогулку извлекался всего два раза. За эти два раза, он, однако, успел сделать около дюжины снимков – увы, все они, кроме двух, вскоре были удалены мной за полной неудачностью.
В чем причина неудач? Просто с самого утра и до полудня мне так и не удалось толком проснуться, и мой взгляд праздно скользил по миру, ни на чем надолго не задерживаясь. Может быть, красивого вокруг было пол-ным-полно, а может быть – и вовсе не было, но так или иначе, я этого красивого не видел.
Бывает и так, что полусонный ум просто не поспевает за движением тела: шаги у меня длинные и быстрые, и я буквально «пролетаю» мимо достойного внимания или кадра.
Так произошло и в этот раз.
Хоть и недопробужденный, шел я довольно быстро: раз-два, раз-два! – топали мои тяжелые зимние боты по булыжной мостовой; левой-правой! левой-правой! – ступали ноги сами собой. Знаете, вроде как когда с горы спус-каешься, или будто ветер попутный подталкивает. Какое-то упоение ходьбой меня охватило тогда: просто шел ра-ди ходьбы, будто в ней удовольствие какое-то особое было.
По правую руку мелькали окна ЦУМа. Окна как окна, никогда на них внимания не обращал… И вдруг – рраз! – и остановился я непроизвольно, не без труда затормозив на полном ходу, неожиданно для самого себя, будто какая-то невидимая рука за ворот ухватила. «Что-то промелькнуло, чего я не разглядел… Но что?» - понял я. Чую – будто чей-то взгляд спины коснулся. Обычно мы чувствуем тяжелые и недобрые взгляды – но этот взгляд был очень легкий, воздушный, наверное, на диапазон тоньше человечьего взгляда. И не он лежал тяжелой дланью, и не вперялся копьями, а просто касался спины и словно звал меня: «Оглянись… Оглянись…» Да и взгляд ли вообще это был?.. Я неторопливо развернулся.
В одном из ЦУМовских окон обнаружился рекламный плакат. Не знаю, что он рекламировал – совсем не в этом было дело. Со щита на меня глядело, улыбаясь, знакомое лицо… Личико симпатичной брюнеточки с такой забавной короткой стрижкой…
«Снова она!..» - удивился я. – «Это неспроста. Это – знак! Очередной знак…»
…Я – отнюдь не любитель кино и телевидения. Не переношу ни того, ни другого. Точно так же найдутся те, кто не любит (или, скорей, не понимает? Не воспринимает?), скажем, классической музыки. «Фи, Моцарт!» - мо-жет воскликнуть такой человек. Для себя он будет прав, и переубеждать его – бесполезная затея.
Иногда, впрочем, случается и так, что и самый типичный «нелюбитель», услышав неслыханную прежде ста-рую симфонию, внезапно для всех и даже для себя прослушает ее внимательно, не ушами – дрожащими струнами души воспримет ее, от первой до последней ноты… Так он, к своему изумлению, переубедится – пусть даже каса-тельно одной симфонии.
Так же и я, с презрением относящийся к большинству кинофильмов, сделал однажды чудесное открытие, по-казавшее мне воочию, что кинематограф все-таки может быть отдельным видом искусства…
«Le fabuleux destin d’Amelie Poulaine»… Кто-то посоветовал мне посмотреть этот фильм – и я посмотрел его, как только появилась техническая возможность. «Удивительная судьба Амели Пулен». По непонятной прихоти переводчика это название превратилось в «Амели с Монмартра» (на коробке же диска значилось вовсе короткое – «Амели»). Вечером одного из печальных, скучных дней, каких у меня большинство, посмотрел я этот фильм. И вопреки всем моим ожиданиям, я просмотрел его два раза подряд, почти затаив дыхание… Избегая даже моргать лишний раз, дабы не пропустить чего важного, наблюдал я чуждую, непохожую на нашу, яркую и почти сказоч-ную жизнь далекого Парижа – далекого, необычного города, полного яркого солнца, населенного необычными людьми…
…Девочка Амели, дочка замкнутого врача и истеричной учительницы, из-за мнительности отца лишена кон-такта с реальным миром и вынуждена жить в мире фантазий и мечтаний, ведомом только ей; в мире, радужном и живом по сравнению с блеклой явью. Незаметно, словно вскользь, как облака, влекомые легким ветром, пролетели годы – и девочка, незаметно же, превратилась в красивую девушку, сохранив при этом чистый, полудетский взгляд на мир…
И хотя иному Амели может показаться странной, чудаковатой – ее глазам доступно замечать многое, о чем тот иной никогда в жизни и не подумает. Ее чувства, ее мысли, да и вся ее жизнь имеют иной диапазон, нежели у боль-шинства – но как одинока и однообразна эта жизнь!..
Но небольшой камешек, умело пущенный из рогатки, способен разбить вдребезги большущее стеклянное ок-но. Будучи брошенным с горы, этот же камешек может потянуть за собой целую «толпу» собратьев, дав начало лавине. Упав в тихие воды заболоченной заводи, он заставит долго-долго трепетать сонную поверхность, покры-тую ряской… Так маленький, даже незаметный случай влечет за собой ряд новых случаев, разбивая ряд монотон-ных событий – и к чему новые события приведут, никому не известно. Иной раз даже благодаришь эти случайно-сти, эти совпадения – и думаешь потом, случайны ли они вообще?..
Именно такая кажущаяся случайность происходит и с Амели. Подумать только – крошечный предмет, упав-ший на пол, повлек за собой цепочку событий неожиданных и удивительных, наконец-то сбив жизнь замкнутой официантки с привычного монотонного пути. В поисках оброненной крышечки от флакона девушка случайно от-крывает маленькую тайну – находит тайничок мальчика, много лет назад жившего в этой квартире, коробочку, полную детских сокровищ... Кто-то не придал бы находке значения и тут же отправил бы ее в мусорку – но только не Амели Пулен! С неожиданным упрямством Амели начинает искать владельца тайничка – и находит его! Не же-лая попадаться ему на глаза и отвечать на кучу вопросов, она возврашает сокровище хитрым образом, так, что вла-дельцу – пожилому господину Бретодо, - это кажется случайной, чудесной находкой. Как удар грома среди ясного неба, как удар мешка по голове, сражает его эта находка. Воспоминания о детстве вдруг предстали перед ним, до-толе пылившиеся в самых дальних закромах памяти; предстали яркими и живыми, хлынув нежданным потоком, ошеломив и шокировав Бретодо. Так резкий удар тока пробуждает замершую сердечную мышцу – и Амели видит, что жизнь седого человека изменилась, и он вряд ли когда-нибудь забудет о произошедшем.
Не забудет об этом и сама Амели. Стоило ей лишь раз вмешаться в чужую жизнь – и с этого момента ее собст-венная замкнутая жизнь обрела смысл: делать людей счастливыми, своими руками производя настоящие чудеса…
И, как оказывается, чудо вполне можно сделать, совсем не будучи волшебником, и такие чудеса порой оказы-ваются гораздо удивительней всех сказочных превращений и исчезновений. Амели наблюдательна, хитра, и на-ходчива – и многие чудеса даются ей легко и непринужденно, почти мимоходом, словно она всю жизнь этим зани-малась. Вероятно, так оно отчасти и было: просто она начала воплощать наяву то, о чем мечтала и фантазировала много лет.
С небывалым для меня увлечением смотрел я, как девица Пулен строит злые каверзы хамоватому продавцу фруктов Колиньону, карая его за то, что тот обижает своего безответного неловкого помощника (притом, что не-ловок он оттого, что однорукий!). Подбрасывает соседу-инвалиду видеокассеты со светлыми и жизнерадостными сюжетами. Меланхоличной мадам Фонтан, живущей воспоминаниями об измене покойного мужа и перечитывани-ем его писем, внезапно приходит новое письмо от мужа, «утерянное из-за аварии почтового самолета» (на деле – ловкая мистификация, сделанная Амели) – последнее письмо, непохожее на все предыдущие, враз перечеркнувшее годы печали и самокопания. Отец нашей героини, окончательно замкнувшийся в себе, однажды утром обнаружи-вает исчезновение своего единственного объекта заботы - …гипсового гнома, стоящего в саду. Вскоре гном начи-нает присылать ему письма - из разных концов света… «Может быть, ему захотелось попутешествовать, повидать мир?» - предполагает Амели. В конце концов гном возвращается из путешествия – и тогда в путешествие отправ-ляется сам господин Пулен, прежде почти не покидавший дома.
С восхищением смотрел я на эти рукотворные чудеса, на славную героиню фильма, на удивительные совпаде-ния, на то, как новый смысл жизни выводит Амели на след первой настоящей любви…